Красно-оранжевые всполохи огня затягивают горизонт, будто алый саван, оттеняя равнодушную черноту ночного неба, делая его еще глубже, еще бездоннее. Там, где когда-то перемигивались тысячи искусственных огоньков спутников, теперь лишь слабо мерцают холодные, далекие звезды. Крики и стоны умирающих разрывают тишину, впиваясь в душу, как лезвие. Энди мог бы помочь им, мог бы что-то изменить — но уже поздно. Он чувствует, как пламя подступает ближе, вот-вот коснется его кожи, а завтрашний ветер, голодный и ревущий, развеет пепел пожарищ по этой и без того мертвой земле.
Все кончено.
Для Эндрю Уайта.
Для этого мира.
Энди уже умирал однажды, но тогда это оказалось лишь репетицией перед бесконечным циклом смертей. Те годы теперь кажутся детской прогулкой, невинной шуткой. Он не был готов — как, впрочем, и никто в этом мире. Но он хотя бы пытался. Пытался спасти как можно больше, спасти своих сослуживцев.
Холодные глаза, полные слез, словно горные озера, устремлены в бездну спокойного неба. Сегодня никто не сможет разделить с ним это спокойствие, но впервые за долгие годы Энди чувствует его — настоящее, глубокое, безмятежное. Он принял свою судьбу. И уйдет лишь с одним сожалением.
Твердые шаги заставляют его повернуть взгляд. Только взгляд — тело больше не слушается. Еще немного, и мышцы, отвечающие за дыхание, тоже откажут. Он знает эти шаги. Слишком хорошо знает.
— Тебе нельзя умирать! — крепкие руки впиваются в его плечи. — Думаешь, так просто отделаешься? Я запрещаю!
На губах Энди появляется слабая улыбка. Кажется, за всю жизнь он улыбался так редко. Хотя поводы, наверное, были.
— Ты не можешь мне помешать, Блейн. — Он хочет поднять руку, коснуться лица, запачканного копотью и кровью, но даже пальцем пошевелить не в силах. Потому просто смотрит. И улыбается. — Я так хотел тебя спасти… Но теперь понимаю — только моя смерть может изменить тебя. Больше не твори зла. И… прости меня…

Последний вздох застревает в горле. Чужое лицо, когда-то не обезображенное безумием, медленно растворяется во тьме.
Энди вскакивает на кровати, широко открывая рот и пытаясь сделать вдох. Капли пота стекают по лбу и по спине под футболкой. Сжимая пальцами одеяло, он хмурится и через силу заставляется себя сделать более ровные вдох и протяжный выдох. Потом еще и еще раз, пока сердце перестает бешено колотиться в груди. Встав с кровати, он подходит к окну в своей старой спальне в родительском доме и, подняв вверх створку, закуривает. Мать будет ругаться, но когда тебе тридцать пять, можно и пережить.
Руки более менее перестают трястись после первой половины сигареты, вторая половина – помогает собраться с мыслями, снова и снова прокручивая в голове дурацкий сон. Он снится Энди не в первый раз. Как и не впервые ему снится Корвус – сержант из форта и племянник лучшего друга отца, который корчит недовольные рожи, когда думает, что Энди его не видит.
Видит и еще как.
А лучше бы не видел его вообще. Может, тогда не было бы этих мыслей о нем, тащащих за собой странные и порой двусмысленные сны.

А так все хорошо начиналось. В восемнадцать он поступил Сандхерст, не потому что не было других вариантов, а потому что идея быть защитником слабых всегда казалась ему лучшим способом прожить жизнь. Юношеская романтика, которую подстегнули красочные военные фильмы и рождение младшей сестры, которую обязательно нужно было защитить от всех опасностей.
Никогда не соглашаясь на полумеры, он уверенно шел вверх по карьерной лестнице. С отличием закончив офицерские курсы и выпустившись в звании второй лейтенант, он начал принимать участие в ротациях в Афганистане и Ираке. Всегда сдержанный, спокойный и молчаливый он вызывал доверие не только у начальства, но и сослуживцев. Энди всегда был тем, кто просчитывал ситуации на несколько шагов вперед, чтобы иметь возможность отступления с сохранением личного состава.
Апогеем всей его карьеры было поступление на службу в SAS. Именно там он в полной мере ощутил собственную важность и нужность, способность изменить что-то в этом мире, сделать перевес в сторону добра. Или как там его лучше назвать.
Энди не выбирал себе позывной, ему просто предложили, сказав, что ему подойдет. Алиот – самая яркая звезда в созвездие Большой Медведицы. Яркая, холодная и далекая. Похожими словами описывают и самого Энди, но он не против, пока это не мешает работе. Ему всегда было плевать, что говорили другие.

Но одна ошибка едва не стоила ему жизни.

От той операции в сирийской пустыне в памяти остались лишь обрывки: оглушительный взрыв, окровавленное лицо товарища, звон в ушах и кровавая пелена перед глазами. Позже ему скажут, что он едва не застрелил своего, перепутав с врагом. Но этот факт не попал в отчеты. Только потеря бойца и контузия, после которой Энди почти год провел в реабилитационном центре.

Возвращение в SAS было ему закрыто – легкий периодически появляющийся при нагрузках тремор в руках так и остался, как бы Энди не пытался его спрятать. Психологи пытались найти у него ПТСР, но он все отрицал. Только появившиеся странные сны выматывали его почти каждую ночь. В них были разные декорации, но почти всегда одинаковые участники. Безумец с разукрашенным лицом и сам Энди.
После реабилитации он вернулся в родительский дом — прийти в себя, отдохнуть и «найти невесту», как говорила мать. На одном из семейных барбекю друг отца предложил ему место инструктора в учебном центре, недалеко от Лондона.
— Лучше ты научишь других не умирать, чем будешь сидеть дома.
В этих словах было больше смысла, чем казалось.
И все шло хорошо.
До той минуты, когда он снова увидел Корвуса.
Человека из его снов.
Того, кто теперь полностью захватил его мысли.
Энди впервые почувствовал  себя таким слабым и уязвимым, еще и перед каким-то безалаберным мальчишкой, который даже никогда не посмотрит на своего инструктора без этого вечного недовольства и раздражения во взгляде.